Репетиции оркестра
90-летний юбилей Израильского филармонического оркестра (IPO) будет отмечаться через год, но уже сегодня события, так или иначе связанные с IPO, заставляют нас обратить внимание на его прошлое, начиная с первых концертов, которыми дирижировал Тосканини, и до сегодняшнего момента, когда оркестр возглавляет первый сабра на этом посту, 36-летний Лахав Шани. Пять лет назад он получил оркестр из рук Зубина Меты, а в 2026-м, параллельно с родным оркестром, возглавит прославленный Münchener Philharmoniker, с которым уже сейчас отправился в европейское турне. И вместе с ним Шани пережил попытку отмены, вызванную «родством» с IPO. Кто-то скажет, что в мире академической музыки такого ещё не было, но нет, как раз было. Происходящее сегодня напоминает условия, в которых Израильский филармонический родился — задолго до рождения страны.
Гентский скандал
18 сентября 2025 года главный дирижер IPO Лахав Шани должен был выступить в Генте, на фестивале «Фландрия», с мюнхенским оркестром, которым официально будет руководить со следующего сезона. Концерт обещал стать одним из главных событий фестиваля, который однако это выступление отменил, оправдываясь тем, что дирижер «неоднозначно дистанцировался от правительства Израиля, чья война в секторе Газа вызвала международный резонанс». Так выглядит самый невинный комментарий Gent Festival van Vlaanderen на этот счет.
Вдохновившись примером международных кинофестивалей, идущих в своих решениях за антисемитскими призывами толпы, руководство фестиваля «Фландрия» посчитало, что Шани должен был откреститься от своей страны. Вместо этого откреститься от фестиваля пришлось премьер-министру Бельгии Барту Де Веверу: 13 сентября он прилетел в немецкий Эссен на концерт Münchener Philharmoniker, чтобы «решительно осудить» решение фестивального начальства, лично выразить свою признательность Шани и заявить, что в его стране «…никогда не будет места расизму и антисемитизму».
Трудно поверить в его искренность — в решении об отмене концерта фестиваль ссылался на министра культуры в правительстве Де Вевера, но не наше дело копаться в бельгийской кухне. Однако скандал вышел на международный уровень, слово «антисемитизм» прозвучало на всех уровнях, посольство ФРГ публично отказалось от многолетних партнёрских отношений с бельгийским фестивалем — тогда как Берлинский фестиваль в знак поддержки предложил Лахаву Шани и Münchener Philharmoniker сыграть ту же программу 15 сентября. Зал берлинского Концертхауса был продан за полдня.
Помимо прочего, в Бельгии не учли, насколько свой Лахав Шани для Германии: окончив в Берлине Высшую школу музыки имени Ганса Эйслера, он победил на Конкурсе дирижеров Густава Малера в Бамберге и дирижировал Берлинской капеллой. И музыкантское сообщество не равно кинозвёздному, использовавшему аргумент про «израильскую военщину» как повод для отмены евреев. За три дня письмо протеста против решения фестиваля собрало 15 тысяч подписей, причем первыми подписались великие — Марта Аргерих, Миша Майский, Рене Капюсон, Андраш Шифф. Их приговор невозможно опротестовать.
И как раз громкие имена возвращают нас к истории главного израильского оркестра, которым руководит Лахав Шани. С первых дней IPO руководили великие, и играли в нём большие музыканты — это был главный принцип, положенный в основу будущего оркестра его создателем в 1933 году.
Палестина в 1930-х
«Зачем такой маленькой стране такое большое счастье», — отвечал глава Еврейского агентства Давид Бен-Гурион прославленному скрипачу Брониславу Губерману, когда тот убеждал его в необходимости создания оркестра. Дело было в середине 1930-х, Бен-Гурион считал, что будущему Израилю нужны рабочие руки и мозги, а не музыканты.
Всё было против Губермана — хорошие оркестранты в массе своей не стремились в ближневосточную провинцию с неопределённым статусом, Британская империя, идя на поводу у Лиги арабских стран, выделяла с каждым годом всё меньше квот на прибывавших в Подмандатную Палестину евреев, а начавшаяся в 1936-м арабская кампания против еврейской иммиграции имела целью вовсе её отменить. Да и аргументы Губермана, убеждавшего европейских и, прежде всего, немецких музыкантов подписывать контракты с будущим Палестинским симфоническим оркестром (Palestine Symphony Orchestra, первое название IPO), мало кого убеждали. Вытесненные из Германии корифеи, игравшие в лучших немецких оркестрах, переезжали в соседние страны, и многие впоследствии погибли.
Когда же решение о создании оркестра было принято, в процесс вмешалась профсоюзная деятельница Роза Коэн — она же Красная Роза, мать будущего премьера Ицхака Рабина. Она требовала сначала трудоустроить местных, а потом уже «этих, из Европы» — удивительно, что в середине 1930-х в Тель-Авиве не вполне понимали, что происходит в Третьем Рейхе. А в Иерусалиме уже существовал оркестр, влачивший, правда, жалкое существование. И Губермана он не устраивал. «В электричестве специалист Рутенберг, — говорил он, — а в музыке я». Пинхас Рутенберг был предпринимателем, учредившим в 1923 году Палестинскую электрическую компанию.
Следует объяснить, что задолго до формального создания Израиля еврейское государство существовало де факто, и все действовавшие в нём на тот момент крупные компании и культурные институты назывались, по месту рождения, палестинскими. Художественный музей в Тель-Авиве появился в 1932 году, Палестинский автобусный кооператив «Эгед» — в 1933-м, авиакомпанию Palestine Airways тот же Рутенберг создал в 1934-м.
До создания Палестинского симфонического оркестра оставалось два года, но музыкальная жизнь здесь уже существовала — в 1925 году гастролировал Яша Хейфец, в 1927-м — Артур Рубинштейн. Не менее великий Губерман, положивший три года своей жизни на создание не просто оркестра, но лучшего оркестра, писал Хаиму Вейцману: «Если мы не привезём музыкантов в Палестину, чтобы создать Палестинскую симфонию, это станет позором для сионизма». И выторговал в итоге у Вейцмана 50 иммиграционных сертификатов для оркестрантов — это было начало.
Губерман, «отец» оркестра
Родившийся в 1882 году в Ченстохове Бронислав Губерман был абсолютной мировой звездой. Он прославился как вундеркинд и заслужил восхищение Иоганнеса Брамса. В 1903-м 20-летний Губерман стал первым скрипачом, которому после смерти Паганини и его последнего ученика Сивори было предложено сыграть на «Гварнери дель Джезу», скрипке Паганини.
Когда евреям запретили концертировать в фашистской Германии, Геббельс, по просьбе знаменитого дирижера Вильгельма Фуртвенглера, дружившего с Губерманом, готов был сделать для него исключение. Но Губерман отказался выступать, много позже сказав о Фуртвенглере, что тот — «типичный немец — не нацист, один из миллионов ему подобных, сделавших нацизм возможным».
Живший в Берлине с юных лет, 30 января 1933-го, сразу после выборов нового канцлера, Губерман отказался выступать в Германии. На известном фото 1933 года Губерман музицирует вместе с Паулем Хиндемитом, Пабло Казальсом и Артуром Шнабелем уже в Вене. А 7 марта 1936 года он опубликовал в «Манчестер гардиан» «Открытое письмо к немецкой интеллигенции», где популярно объяснял, что такое нацизм.
Еврей Губерман не был сионистом — мечтая об объединении стран и наций, он в 1925 году написал книгу «Мой путь к пан-Европе». Но путь оказался бесконечным — автор не дожил до создания Израиля, умерев в 1947-м в Швейцарии. Однако в 1930-х, много концертируя, Бронислав Губерман видел, что происходит в Европе, и представлял себе печальные перспективы Идишкайта.
С другой стороны, впервые попав в Палестину в 1929 году, Губерман «чувствовал, что здесь можно воплотить свои идеи с людьми, которые после работы в поле шли на концерты в кибуцах с нотами в руках». Эта цитата — из воспоминаний скрипача Шломо Бора 
, игравшего в первом составе IPO. В середине 1990-х Бора нашел израильский журналист Владимир Мак, и рассказанное тогда скрипачом в интервью осталось редким живым свидетельством первых шагов оркестра.
Учившийся в 1930–1933 годах в Пражской академии, Шломо Бор там же, в Праге познакомился с «отцом» будущего оркестра: «Губерман сказал, что нужны будут скрипачи. Он ещё не предвидел трудностей, которые ему придется преодолеть. Оркестр был создан буквально им одним. Бронислав Губерман объехал много стран, собирая деньги и мороча всем голову. Хотел доказать миру, что из евреев, выброшенных нацистами, он создаст великолепный оркестр. Этим он спасал жизнь многим людям. Потом он устроил прослушивания сотен музыкантов — конкурс был огромный».
Губерман проводил прослушивания в Варшаве, Праге, Кракове и Будапеште, а будущий первый главный дирижёр оркестра Уильям Стейнберг (он же Ханс Вильгельм Штайнберг, в прошлом ассистент Отто Клемперера в Кельне и уволенный нацистами музыкальный руководитель Франкфуртской оперы) прослушивал музыкантов в Германии. В поисках денег Губерман отправился в США, где в одном только 1936 году дал 42 благотворительных концерта в пользу будущего оркестра. Кульминацией сезона стал благотворительный ужин в Нью-Йорке: почетным гостем был Альберт Эйнштейн, возглавивший Ассоциацию друзей Палестинского симфонического оркестра.
Тогда же, во время концерта в Карнеги Холле, у Губермана украли за кулисами его Страдивари — и при жизни скрипача скрипка к нему не вернулась. На эту тему существует апокриф: скрипку украл музыкант из ночного клуба, позже игравший на ней в концерте с Национальным симфоническим оркестром в Вашингтоне. Вроде бы он признался в этом преступлении, умирая. Но что точно известно — сегодня на скрипке Страдивари, принадлежавшей Брониславу Губерману, играет Джошуа Белл.
Тосканини, первый за пультом
«Когда над Тель-Авивом взошла полная палестинская луна… — пафосно рапортовал журнал Time, — еврейская суббота закончилась, и тысячи евреев направились к ярмарочной площади Леванта. Там они заполнили Итальянский павильон, чтобы послушать, как великий Артуро Тосканини дирижирует первым оркестром Палестины».
Это был настоящий пан-европейский оркестр — 18 музыкантов были родом из Германии, а всего из Европы прибыло в Тель-Авив, по разным данным, от 60 до 80 исполнителей. Местных в оркестре было всего 12 человек — остальные претенденты, как вспоминал сидевший во вторых скрипках Шломо Бор, «пошли спать». Разумеется, музыканты приезжали вместе с семьями — считается, что Губерман спас таким образом от Холокоста около тысячи человек.
История создания оркестра — это история не просто больших музыкантов, но великих людей, сделавших главный выбор: сегодня такая принципиальность большая редкость, но и тогда подобных примеров было наперечёт. Среди этих героев был знаменитый немецкий скрипач Адольф Буш, одним из первых выступавший с IPO как солист. В отличие от вынужденных эмигрантов, Буш был немцем, который в ответ на попытки нацистов убедить его вернуться в Германию, заявил, что «с радостью вернётся в тот день, когда Гитлер, Геббельс и Геринг будут публично повешены».
Таким же категоричным противником фашизма был итальянец Артуро Тосканини, отказавшийся повесить в Ла Скала портрет дуче, исполнять перед спектаклям фашистский гимн и эмигрировавший в США. Блестящий интерпретатор вагнеровских опер, в 1930-м он первым из иностранных дирижеров участвовал в Байройтском фестивале на родине Вагнера, но в 1933-м от участия отказался, даром что Винифред Вагнер, вдова сына композитора, уговорила Гитлера подписать письмо с приглашением Тосканини. Считавший нужным поддерживать евреев в пору гонения на них, он заслужил от антисемитов презрительное прозвище «почетный еврей». И когда 1936-м в Нью-Йорке Губерман обратился к Тосканини с просьбой продирижировать благотворительным концертом в пользу будущего оркестра, тот заявил, что лучше он будет дирижировать самим Палестинским оркестром, причём бесплатно — и путешествие в Палестину оплатит сам.
Он прибыл в Тель-Авив вместе с женой Карлой 20 декабря 1936 года. «Мне сразу же был оказан самый восторженный прием, — писал Тосканини в письме. — Казалось, будто наконец свершился приход их Мессии». Позднее Тосканини говорил, что появление еврейского оркестра во время гонений на евреев — это знак Всевышнего, а «обязанность каждого заключается в том, чтобы помочь в этом деле».
На репетициях, как вспоминал Шломо Бор, Тосканини общался на смеси итальянского, немецкого и английского, но ругался только по-итальянски: «Выйдя на сцену, Тосканини произнес только: „Bon giorno. Brams“. Мы три месяца репетировали Вторую симфонию Брамса со Штайнбергом, но тут началось что-то невероятное. Тосканини держал левую руку у сердца, — бывший виолончелист, он как бы делал вибрато и шептал: „Cantare!“ А я думаю: где скандал? Закончили первую часть, и он сказал только: „Molto bene“. Мы были правда хорошо готовы, а после первой репетиции с Тосканини поняли, что оркестр живёт. На репетиции скандалов не было, думаю, ещё потому, что маэстро был к нам снисходителен. Но разве Тосканини может без скандала? И на втором концерте, в Хайфе, он случился: в начале третьей части симфонии Брамса трубач Цви Фельдман взял ноту, которую должен был взять в четвертой части — в третьей труба отдыхает. Эти несколько секунд не нарушили гармонию, но Тосканини остолбенел и до конца симфонии, как автомат, только отбивал такт. А мы так собрались, что сыграли хорошо. Но потом, уже из-за кулис услышали: „Miseria!“ Дирижёр не вышел на поклон и заперся в комнате. Публика, ничего не заметившая, аплодировала. А трубач с горя заболел. И Тосканини, представьте, пришел к нему домой. После того концерта он сказал: если без моего участия оркестр так играл, у него большое будущее».
На программке первого концерта, который состоялся 26 декабря 1936 года, стояло факсимиле с автографами Губермана и Тосканини, а внутри был перечислен весь состав оркестра, и против каждого имени стояло прежнее место работы. Это были концертмейстеры из оркестров Вены, Гамбурга, Варшавы, Будапешта, участники трио и квартетов, оркестранты из Парижа, Берлина, Праги, Рима, Амстердама… Помимо Брамса, в концерте звучали увертюры к «Шелковой лестнице» Россини и «Оберону» Вебера, «Неоконченная симфония» Шуберта и фрагменты из мендельсоновского «Сна в летнюю ночь», включенные в программу ровно потому, что Мендельсон был к тому моменту запрещен в Германии.
Всего Тосканини дал тогда дюжину концертов. Популярность его в Палестине была такова, что когда у некой пары родились девочки-близнецы, их назвали Тоска и Нини. И в 1938-м Тосканини прилетел в Палестину снова.
Бернстайн, игравший для солдат
«В этих людях есть сила и преданность, которые поражают. Они никогда не позволят отнять у них землю, — восторженно писал 28-летний дирижёр и композитор Леонард Бернстайн своему учителю Сержу Кусевицкому в апреле 1947 года, впервые посетив Палестину, — они все умрут первыми. А страна прекрасна до невозможности описать».
«Я чувствую, что с каждым годом буду проводить здесь всё больше и больше времени», — писал Бернстайн ему же в 1948-м, впервые встав за пульт Палестинского оркестра.
В фильме «Маэстро» (2023), снятом Брэдли Купером о великом композиторе и дирижере, автор под лупой рассматривает семейные склоки и бисексуальность Ленни, мимоходом касается музыки и совсем обходит стороной его еврейство — таким образом, не рассказывая о музыканте главного, что составляло его суть. А об этом говорят хотя бы названия его сочинений — симфоний «Иеремия» и «Каддиш», «Чичестерских псалмов», вечерней шаббатной молитвы «Хашкивейну» для кантора и хора с органом.
Еще Тосканини был впечатлён тем, что рабочие, строившие катера в двух шагах от сарая (это был буквально сарай), где репетировал оркестр, согласились не шуметь во время репетиций, но за это попросили билеты на концерт. Маэстро был поражен, что этим рабочим был нужен Брамс с Шубертом! А Бернстайн говорил: «Лучшее — это концерты для солдат. Вы и представить себе не могли, что армия может быть такой умной, культурной и любящей музыку!»
14 мая 1948 года, в день подписания Декларации независимости, провозгласившей создание страны, именно Палестинский оркестр исполнил «Атикву». Два года руководивший оркестром (1947–1948), Бернстайн с 35 оркестрантами в течение двух месяцев ездил в бронированном автобусе по стране, в которой уже шла Война за независимость, и за эти 60 дней они дали 40 концертов. Известные фотографии не дают забыть об историческом концерте, состоявшемся 20 ноября 1948 года в пустыне Негев. Точнее, концертов было три, друг за другом.
Накануне, 19 ноября, ООН потребовала от Израиля вывести войска из Беэр-Шевы, взятой армией в октябре, но армия осталась на месте. И назавтра Бернстайн с музыкантами прибыли из Иерусалима. На месте археологических раскопок построили сцену и в 15:30 начали, сыграв фортепианный концерт Моцарта си-бемоль мажор (К.450) и первый концерт Бетховена (за роялем солировал дирижер), а на бис — Гершвина, «Рапсодию in Blue». По самым смелым оценкам, число зрителей приближалось к 5000. Египет, узнав о скоплении войск в Беэр-Шеве, отвел армию.
Надо отдать должное — новорожденный IPO стремились поддержать многие большие музыканты. Одним из первых стал Исай Добровейн (тот самый, который играл Ленину «Аппасионату» в 1920 году), продирижировать IPO приезжали Серджу Челибидаке, Сергей Кусевицкий etc. Но для Бернстайна это было делом жизни, и оставив после 1948-го формальное руководство оркестром, он до конца своих дней оставался постоянным приглашенным дирижером IPO, довольствуясь гонораром в один шекель: монету клал в карман, а чек, полученный вместе с шекелем, возвращал на нужды оркестра.
Зубин Мета, выросший вместе с IPO
«Когда я начал работать в Израиле, все участники оркестра были вдвое старше меня, а теперь все втрое моложе», — шутил Зубин Мета, вспоминая, как в 1961-м впервые встал за пульт IPO. Он произнёс эту речь в 2019-м, прощаясь с оркестром — но, как оказалось, не навсегда. Ровесник IPO, Мета стал его музыкальным консультантом в 1969-м, музыкальным руководителем в 1977-м, и в 1981 эта должность была закреплена за дирижером на всю оставшуюся жизнь.
В разные времена Зубин Мета, один из самых известных дирижеров нашего времени, руководил оркестрами в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Монреале, но своим домом называл IPO, говоря, что «вырос вместе с оркестром». История IPO убеждает, что патриотами Израиля бывают не только евреи — трудно быть более преданным Израилю, чем родившийся в Бомбее парс Зубин Мета, остававшийся со страной в самые страшные моменты её новейшей истории.
5 июня 1967 года, когда из-за начала Шестидневной войны некий дирижер отказался прилететь в Израиль, Зубин Мета отправил из Нью-Йорка телеграмму: «Дайте мне знать, если понадоблюсь. Попробую отменить европейские обязательства на июнь и ближайшие месяцы». Он прилетел на американском военно-транспортном самолете и сыграл концерты с Даниэлем Баренбоймом и Жаклин Дю Пре.
Зубин Мета выступал с израильским оркестром на границе с Ливаном во время Ливанской войны 1982 года и в Иерусалиме в 1991-м, когда началась Война в Персидском заливе. Всё ещё мечтающий о том дне, когда евреи обнимутся с арабами, — и наверняка понимающий, что этот день далёк от нас как никогда, Мета привез IPO в 1999 году в Германию, и там они играли Малера у стен Бухенвальда вместе с Баварским государственным оркестром. А в 2010-м он привез оркестр на границу с Газой, посвятив концерт похищенному ХАМАСом капралу Гиладу Шалиту.
После 7 октября 2023 года Зубин Мета снова прилетел в Израиль. И дирижировал 7-й Симфонией Дворжака, которую впервые с тем же оркестром сыграл в 1961 году.